Голосование за ходы

Фух, обошлось. Не стала она заливать в меня эту пакость или раны ей мазать, уже неплохо. Теперь мы пойдëм... Стоп. Нет-нет-нет! Только не...

-...

Моя хламида-а-а... Боль от потери любимой вещи, что вечно грела меня в тëмных лесах и сырых пещерах, заглушала боль от задетых при перевязке ран лишь частично, но позволила не сбиться, не потерять концентрацию. А хламиду я ей ещë припомню... Обязательно пущу на бинты какое-нибудь красивое платье Киры. Как только его найду. Не может же девушка путешествовать без платья, да? Но ведь это же Кира...

Нахера так ораааааать... Берёза! Тварь! Соснаааа!

... Ох, всё бесит, всё болит. И сил пошевелится нет.

Уеб... Выеб... Дам подзатыльник этой дуре. Потом как-нибудь. А сейчас нужно хотя бы закрыть глаза и сказать, чтобы она шла сюда, раз ей хватает сил кричать.

-Ха... Нх...

Ну его к демонам, этот голос. Сейчас бы дал указание моей девочке, она бы чуть приподняла меня, а там уж, потихоньку, доковылял бы до сухого места. Весь в этом болоте вымок, одежду можно выжимать от воды... Или это кровь? Ну да, это она. И почему я не удивлён?

Ай, чёрт! Бесячий звон. Фух. Вдох-выдох... Так, стоп, а ты куда? Проклятье, мне что теперь, одному стоять?

А чего я ждал? Плевать. Я вечно один, сопровождаемый лишь мёртвыми. В этот раз призрак, потом доработаю с девчонкой и добавлю ей мышцы, органы, кожу... И снова буду ходить по миру с мёртвыми. Пусть так, пожалуй, это даже лучше. Не надо ждать, волноваться о словах, боятся обидеть... Плевать, пускай идёт. Дальше я сам. Вдох-выдох.

-Она? Та, кто забрала твоё счастье. Хотя нет, та, кому ты отдала своего возлюбленного и не нашла ничего лучше, чем сбежать. Ведь так? Ты просто не смогла вынести всей боли и бороться до конца. Но теперь... Теперь у тебя есть шанс закончить всё это окончательно. Ты же хочешь вновь увидеть его?

Сейчас опять начнёт беситься, но лучше уж так, чем терпеть её бесконечные приступы эмоций. Пусть перегорит, надо только самому выжить.

Демоны! Так, стоп, всё хорошо. Упал, поднялся и пошёл дальше. Бывает, плевать, я вовсе не боюсь. Нет.

Чума и голод, да кого я обманываю? Мне жаль мёртвую! Мёртвую, блаженнейшую из всех, что не смогла обрести покой. Я должен ей помочь. Или не должен? Этого ли я хочу? Проклятье, нужно успокоится. Вдох-выдох. Я помню, что мне нужно сделать, понимаю, чего не должен допустить, а значит всё будет в порядке. Главное - успокоится. Вдох-выдох.

Скорее бы здесь закончить... Забрать мою девчонку, найти спокойное место, подготовить рабочий стол... Скальпели, ножи, резекционные и ампутационные, пила, зубчатый пинцет, зажимы, ножницы. Не забыть ещё и крючки, в прошлый раз без них было немного неудобно.

Что ещё? Нити, запас свечей, еды и воды... Если будет возможность подыскать место для готовки и сна подальше от рабочего стола, то нужны ещё и дрова для очага или костра. Запасная одежда и множество мелочей, вроде бумаги или кувшинов для слива крови.

И когда всё будет готово, лишь тогда можно будет подбирать материал для работы. Кого же взять? Даже не знаю... Хоббитку? Юную девушку? Парня? Или же подбирать лучшее, собирая сразу несколько тел из остатков? Но ведь тогда можно привлечь слишком много внимания... Что же, надо будет поискать юную, развитую физически девушку, с которой я смогу справится. Но что дальше?

А дальше я буду предельно спокоен. Если тело будет предельно свежим, то солью кровь с артерий, сколько смогу. Эффективнее было бы собирать её с живого тела, но мне куда важнее органы. Сначала мозг. Вскрыть череп, пройдясь пилой по швам (хотя слышал о дрожащей пиле, которую используют для разрезания всякой чуши. Мне бы такую, работал бы куда быстрее.) Достать мозг... Хм, о ритуале его обработки я уже слышал, но нужны подробности. Опять придётся искать на чёрном рынке дневники коллег, а денег по-прежнему мало.

Дальше идут сердце и органы брюха. В книгах называли это место брюшной полостью, но на мой взгляд слишком длинно. Половые органы мне не нужны, остальная выделительная система тоже, так что дальше пойдёт мясо, сухожилия, вены, нервы...

Да, при работе нужно быть предельно спокойным, одна ошибка и долгий труд пойдёт с ненужными потрохами в яму. Сейчас я спокоен, ведь это всего лишь работа. Работа, которую нужно сделать качественно.

- Не знаю, почему ты остался со мной - но спасибо. Спасибо. Правда. Спасибо. Пойдём поедим?

-Угу, идëм.

Смеялась, молчала, грустнела и становилась серьëзнее. Нет, я еë понимаю, но... еë ведь тоже выбесил Грэтч? Плевать на засохшую грязь, даже не так злит еда, которую он наверняка вëз всë это время с собой. Выходила из себя его продуманность.

Он знал, что если в округе деревья все подряд гниют, то и посевы наверняка погибли. Он знал, про положение местных и специально поехал мимо Шишек.

Он учил меня, как говорить, а потому точно знал, как мы отреагируем на его действия. Его жесты, слова и даже, демон его высри, ночной колпак! Придумал заранее и претворил в жизнь. Думал, что мы оскорбимся и ему не понадобится платить за охрану на вторую часть пути? Что-ж, для такого у него должно быть храброе сердце. Храброе и сильное. Интересно, за сколько он продаст собственную жизнь? Но не сейчас. Не факт, что я вообще с ним поеду, но поработал однозначно не зря. Пусть я выдохся и перепачкан, но эти несчастные пять картофелин того стояли. Кире нужен был друг. А мне нужен человек, готовый сначала выслушать и подставить своë плечо, прежде чем поджигать костëр под моими пятками.

Плесень! Ещё какая-то пакость появилась. Я пробирался в город и раньше, но впервые зашёл так далеко. Здесь были жилые дома, но не было ларьков и магазинчиков, не было искренних эмоций, счастья и тоски, надежды и отчаяния. Но было много веселья, что перебивало потаённую грусть людишек. Они вечно смеялись, хотя даже я чувствовал их фальшь. И остальные людишки знали о притворстве, но молчали, ведь сами были ничуть не лучше: зависть и яд еле проглядывали из-за масок весельчаков. Казалось, что в этом скоплении красивых домой и полуодетых людей собрались все лжецы города и не замечали друг друга, скрывая свою маленькую очевидную ложь.

Дух был похож на них. Ослепляющий и нечёткий, было сложно понять где заканчивается его тело и начинается яркое от света фонарей и светящихся надписей небо. Он был огромным, а стыки блестящего стекла, покрывавшие его плоть, словно врезались друг друга, нарочито избегая плавности и гармоничности живой природы.

Гость, пришёл в мой дом. Любой лес - мой дом, и плевать, если у этого, пусть и маленького, но осколка природы уже был хозяин. Своё я буду защищать до конца, но эти мягкотелые духи, что жили в и моих родных лесах, мне не ровня. А гость оказался очень вежливым! Он ломал каменные полы, оставленные людишками в моём лесу. Теперь их быстрее пробьёт трава, а вслед за ней кусты и деревья.

Но этот дух странный. Зачем ему идти ко мне в гости, если здесь целая толпа похожих на него людишек? Зверям нужно уйти. На всякий случай. Я послал им импульс тревожности и замер, ожидая их слабых эмоций в ответ. Пара белок тут же сбежала в страхе, стая котов гордо и быстро удалилась к окраине осколка леса, готовая уйти в любой момент. А вот недоволчица, оказавшаяся рядом, осталась. У неё только появились щенки и она не собиралась оставлять их хотя бы ненадолго, чтобы перенести их. Сами же недоволчата были столь неразумны, что их эмоции я даже не ощутил.

Отправил осторожной матери слабый импульс покоя, не перекрывающий прежнюю тревогу и поднял трёх щенков. Я пахну лесом. Я и есть маленький лес в себе, поэтому я не оставлю запаха на щенках и не перепугаю их до смерти. Последнего подхватила за шкирку недоволчица и мы осторожно пошли к небольшому дому людей на окраине уже моего леса. Непорядок, потом и этот домик уберу. Внутри были только железные и деревянные палки и банки. Оставив там щенят, я вернулся поближе к гостю. Теперь пострадают разве что кусты, деревья, фонари, каменные полы и гость. Я в своём лесу. Здесь мне не проиграть.

Троица пеших, издалека смахивающих на банду похитителей - кунари, два мутных типа в грязных плащах и тело, перекинутое через плечо серокожего великана не могли вызвать иного впечатления - через всего лишь четверть часа столкнулись с пренеприятнейшей проблемой: жертва "похищения", которую возвращали домой, очнулась.

-А? Где мы? Терри, ты нашёл нам лошадь? Отлично, теперь мы уедем далеко - далеко отсюда, а братец будет в... - бубнил себе под нос юнец, не открывая глаз.

-Молодой господин, мы идём домой, - сквозь зубы ответил ему лакей.

-Что?! - юнец открыл глаза - Нет! Нельзя! Спустите меня на землю немедленно, вы... ой, - каждый шаг Гурна, при котором тело дворянчика немного подпрыгивало, приводил в порядок беспокойный разум юноши. - М-м-моя нога... Я её не чувствую! Отпустите! Пожалуйста...

-Молодой господин, лежите молча! Уважаемый... воин также следует в ваш родной баннорн. Вам бы стоило поблагодарить его за то, что он помогает вам туда добраться! - сварливо начал лакей, будто был не молодым на вид мужчиной, а старухой, пилящей мужа-пьянчугу.

-Нет! Нет, прошу, мне нельзя возвращаться, иначе... иначе... Нельзя мне обратно! Прошу! Я найду, чем заплатить. Вы же наёмник, да? Я приношу извинения за тот инцидент, я... я был не в себе, что, впрочем, меня ничуть не извиняет, - всё возвышающимся голосом затараторил дворянин.

Страх перед возвращением выдавил из головы юнца все мысли об, очевидно, раздробленной ноге. А ведь он должен был кричать и стонать, заливаясь слезами, но вместо жалости к себе (вполне оправданной, ведь даже при срочном вмешательстве мага-целителя восстановить перекрошенные кости - чудо) всеми силами старался добиться невозвращения в отчий дом.

А в это время хулиганского вида сопровождающий аристократа - на - выпасе достал из прихваченного на ходу походного мешка какую-то тряпку и медленно приблизился к кунари по диагонали, стараясь не провоцировать того на агрессию.



-Юн... Юный господин, прошу меня простить, но того требуют обстоятельства.

Второй сопровождающий, напоминающий жабу при дворе короля, то есть ни мордой не вышел, ни статью, но вид держит наиважнейший, вытянул эту самую морду в некое подобие орлейской маски. Вот только понять, что его больше удивило: бесстрашие товарища, подошедшего сзади к суровому кунари, или же отсутствие ругательств и просторечий в его словах, не удалось, так как самообладание к манерному лакею вернулось на удивление быстро.

-Юн... ый господин, прошу, не препирайтесь. Вам необходимо вернуться обратно.

Выбрав наиболее грязную часть тряпки, самый безобразный из тройки неудавшихся разбойников завернул её внутрь будущего кляпа. Аккуратно, стараясь не повредить челюсть и зубы, заткнул рот связанному юноше и обратился уже к кунари. Хотя любой, желающий остаться в живых, сначала бы спросил дозволения на все манипуляции у нового «главы» отряда, негласно выбранного по праву силы, для слуги благородного юнца молчание связанного почему-то стало важней собственной жизни.

-Уважаемый, прошу, позвольте нам самим... нести... юного господина. Это наш долг, пусть мы и не смогли... уберечь его от ошибки, но мы обязаны... во всём ему помогать и наставлять, а говорить с ним, пока он на вашем плече - лишняя морока для вас, уважаемый, - хриплый голос слуги с явно бандитской рожей часто прерывался, словно он тщательно подбирал слова, стремился очистить свою речь от всего гнусного и пошлого, что не престало слышать особам благородных кровей.

-Тупица, оставь их в покое, - зашипел манерный лакей.

-Уважаемый, я... готов понести свою тяжкую ношу сам, если вы позволите, - хриплый голос прекращал звучать всё реже, будто вспоминая позабытую манеру речи.

___ ___ ___

К вечеру небольшая группа лиц, по предварительному сговору направлявшаяся к перекрёстку, достигла своей цели. Дальнейший путь по Западной дороге вёл в Лотеринг, по левую сторону простирался лес, где лучи заходящего солнца всё меньше освещали траву под густыми кронами, а направо отделялась дорога, пролегающая мимо владений нескольких баннов, и банна Дарби в том числе.



-Уважаемый, боюсь, те люди направляются в наш баннорн. Следы, оставленные лошадью и телегой, свежие, но точно прошло не меньше пяти часов. Мы, с юным господином, в любом случае встанем на ночлег неподалёку, но если вам нужно во чтобы то ни стало их догнать тех содомитов, то вы встретитесь с ними уже уставшим, голодным и затемно. Прошу, разделите с нами этот ужин, - манерный человечишка явно не хотел оставаться без пусть и не гарантированной, но хотя бы возможной защиты со стороны кунари.

___ ___ ___

Два база сами разожгли костёр, натаскали дров и воды из ручейка неподалёку, поставили три палатки и начали варить скудную похлёбку. Грубоватый человек, решивший впредь не использовать грязные ругательства, закончив со всеми приготовлениями - почти всем занимался он сам, в то время когда манерный слуга лишь делал вид, что работает - отправился в лес до того, как окончательно стемнело. В его действиях были видны сноровка и опыт, и из уст вылетали лишь короткие, сухие фразы. С собой он взял лишь нож, лук, запасную тетиву, вытащенную из походного мешка, и с десяток стрел в колчане, а уходя в медленно сгущающуюся тень под кронами деревьев, несколько раз оборачивался, будто хотел что-то сказать, но не решался. И всё же его беспокойство было очевидно, хотя вряд ли он собирался сбегать.

Юноша благородных кровей лежал на небольшой настиле, собранном всё тем же человеком с бандитским лицом. Всё так же связанный, по-прежнему с кляпом во рту и укутанный в одеяло, он не мычал и не дёргался, лишь нервно переводил взгляд со стороны в сторону.

Раз: Жестяные бочки на ножках.
Два: Блестящие ублюдки.
Три: Те, кто скоро умрут.
Четыре: Храмовники?

©[I]Строки из записок отступника[/I].

Кто опаснее, маги, вышедшие из под контроля, или те, кто заставляет искать спасения у демонов? Вопрос, который никогда не зададут вслух, если хотят жить. Но те, кто осмелятся, будут боятся не только карающую длань Церкви, но и простых людей.

Кузнецы и ткачихи, земледельцы и держатели мелких лавок, что вполне способны не только рассказать храмовникам об инакомыслии, но и самим линчевать возможного пособника малефикаров. Народ всегда был скор на расправу, подгоняемый страхом и жадностью, а уж считать тех шемленов, что и мать родную продадут, надёжными соседями точно не стоит. От таких и погиб Йован, ведь именно они привели воина церкви к порогу счастливой семьи. И за это поплатятся многие.

Храмовник умрёт, церковь сгорит, а доносчики будут всю оставшуюся жизнь дрожать от страха. Таков теперь путь эльфийки, наследницы долов и дитя клана Йонвин.

___ ___ ___

Подонок сбежал и нужно понять, откуда брать след. Стража у ворот города должна знать, покидал ли храмовник Гварен.

-А тебе какое дело, остроух... - наглеца прервал смачный подзатыльник от его старшего.

За спиной стражника возник начальник караула. Явно взмыленный и запыхавшийся, и немного поклонился:

-Он просит прощения и сожалеет о своей дерзости, уважаемая. Храмовник Ландон недавно убыл из Гварена в отделение ордена у озера Каленхад по приказу рыцаря-коммандора. Уверен, какая бы благородная цель не вела вас, вы сможете встретится с ним в пути. Если желаете, я могу передать храмовникам ваше послание.

Вряд ли следующие слова не услышала бы та, что привыкла ловить каждый шорох лесу, но глуховатость и тупость караульного заставляла его командира чуть ли не кричать шёпотом , окончательно хороня веру его словам:

-Если ты, дерьмо оборотня, не догадаешься посмотреть её на лицо, то я тебя вперёд долийки выпотрошу.

-Но она ведь...

-Да мне по яйца, чего и кого она хочет. Она, мать твою, людей даже за ровню не считает, а меня сортиры сторожить переведут из-за твоих вывалившихся кишок! Малой побежал к ордену, так что извинись перед ней, отрыжка демонская, и жди храмовников.

-Э... Ну... Прошу, эм, прощения, милсдарь... дариня. Вот, - поклонился караульный чуть ли не в пупок эльфийке, мерзко улыбаясь. Быть может, представлял, что остроухую, не иначе как чудом, храмовники отдадут уставшей страже для развлечения. Обычные желания обычного шемлена, не иначе.

«Кому нужна своя армия, когда есть мы?»
«Бдительные глаза сберегут вас и ваши вещи!»
©Листовки «Бдительных глаз», унесённые ветром.

За деньги можно купить многое: вино, чтобы утопить муки совести; женщин, умеющих создать видимость любви; десяток мечей, способных заткнуть глотку помянувшего неприятное прошлое. Деньги помогают выжить любой ценой, возвысится и забыть об уплаченной цене. И не приведи создатель ввязаться в игры аристократов, ведь каждый из нанятых мечей может знать, как пришёл к власти третий сын банна, а племянница эрла первой достала новые ткани, телега с которыми пропала в Морозных горах. Мало ли, что могло произойти с торопыгами, отделившимися от каравана ради прибыли?

А «Бдительные глаза» видели многое. Возвышение и низвержение богатых купцов и мелких аристократов стали для некоторых постоянным источником прибыли и частой причиной смерти, хотя оказаться втянутым в сомнительное дело можно и не подозревая об этом.

Например, сопровождая группу торговцев от Джейдера в Халамширал. Всего лишь пара телег, гружённых всякой всячиной, и никакого запрещённого товара, что не удалось отправить морем. И ведь все ветераны знали, что заказ не прост, вот только о причинах многие лишь догадывались.

Торрин лишь догадывался о подоплёке происходящего по лицам других наёмников. Обычные, ничем не примечательные маски суровых мужчин и женщин у большинства. Будто каждый из них - ветеран трёх войн, обязательно переживший четыре мора, хотя и берескарна то не видели. Напускная бравада новичков и, что действительно странно, чрезмерная осторожность трёх ветеранов, известных своим криминальным прошлым и участием в тёмных делах нового главы. Три профессиональных подонка-карателя, спокойно устраивающие резню в деревнях за единственный соверен и не жалеющие ни женщин, ни детей. Бывшие бандиты, доплачивающие из своей доли половину за безнаказанность тем, кто может замять любые дела и лишь потому ещё живые.

Вот только это всё слухи и догадки, ведь обычно они идут выполнять заказ со своей группой доверенных мерзавцев. Новым «Бдительным глазам» нужны были люди, готовые на всё.

___ ___ ___

Группа уже подходила к Халамширалу, бывшему когда-то столицей Долов - второй страны эльфов и последней их попытки объединится и возродить былое величие вместе . Несмотря на разрушение во время Священного похода против эльфов, близость к Имперскому тракту поддерживала биение жизни в этом скорбном памятнике некогда великой культуры. А ещё это по-своему уникальный город, в котором не эльфы живут в тесноте эльфинажей, а знать Орлея спряталась за стенами Высокого Квартала и плетёт свои интриги.

Солнце клонилось к закату, а серое, хмурое небо и не думало развеиваться, оставляя от светила лишь тусклый кругляш, когда торговцы и их сопровождение из «Бдительных глаз» прошли небрежный осмотр у ворот. Стража бегло осмотрела повозки и, чего-то боясь, поспешила запустить процессию.

Разве не проще было бы просто дать им на лапу, а не запугивать? Странные контрабандисты. То, что под маской торговцев скрывались именно они, было очевидно для всех, кроме совсем уж дубоголовых новобранцев.

Пройдя ворота города, отряд получил оплату, а старшие, назначенные на этот выход, начали обустраивать своих подопечных на ночлег в ближайшей таверне со съедобным ужином.

-Редкостная дыра, да, Торрин? - это был один из немногих адекватных ветеранов, чтущих свой кодекс чести. Не брать новый контракт, пока не завершишь старый. Не убивать непричастных. Не красть у своих. И именно он был назначен на выдачу жалованья согласно вкладу в дело. И хоть путь был пройден без сражений, матёрый вояка знал, кто действительно выполнял заказ, а кто лишь пейзажи рассматривал, да жрал в три горла, ленясь даже за дровами сходить.

-Ты, вроде, уйти на вольные хлеба хотел? Заказ завершён, сейчас выдам плату всем и можно идти. Я с тобой, если ты решился, - бывалый наёмник говорил в пол голоса и на фоне всеобщей попойки его мог расслышать только Торрин. - Не нравится мне это всё. Глаза катятся в задницу, заказ мутный, как вода в Нахашинских топях. А ты видел ту деваху у ворот, а? Взгляд недобрый, да и сама статная. Не швея и не кузнец. Воин, как пить дать. Вот только она не мимо шла, а за нами смотрела, уж поверь. Уходить надо, пока мы ещё в какое дерьмо не вляпались. Так что не отходи далеко, я закончу, отдам кому нужно весточку и неустойку за то, что я ухожу из Глаз, и сразу собираться. Уйду с рассветом, а как ты решишь - не моя головная боль. И тебе говорю лишь потому, что парень правильный. Бывай, Медведь.

Старик, который вовсе не выглядел на свой возраст и многое пережил, выложил всё как на духу и твёрдой походкой отправился к дальним столам, где засел с записями и выдавал новичкам положенную плату. Ветераны уже получили свои пол северена за, в общем-то непыльную работёнку и начали кучковаться за отдельным столом, горячо о чём-то споря.

У ворот же и правда стояла какая-то бабища внушительной комплекции. Может и жена кузнеца-пьяницы, что от его имени работает. Грозная и двигалась как-то странно. Будто не привыкла к собственному телу. Каждый шаг делала короче, чем нужно, в каждое движение вкладывала чрезмерную силу. От чего же?

Особь. Опасная особь, бывшая когда-то имекари-саам, ребёнок-нечто, знающий своё путь. Видимо, демон давно следил за ней, ждал, когда ей помогут сбросить оковы, предать доверие своего народа и отбросить требования Кун. И это погубило многих. Тал-восготов, несомненно приведённых демоном, карашоков, преданно следующих учению народа, и арваарада.

Тот, кто должен был сдержать зло, стал ведомым им. Безудержный секс, насилие над молодыми девушками и матерями над трупами их мужчин. Брызги крови от разрываемых на части селян, скоротечные стычки со слабыми, воняющими страхом стражниками и бывшими солдатами. Да разве же это войны? Слабаки, не достойные битвы на трезвую голову. А сколько алкоголя было в крови верных слуг демона желаний и вовсе не сосчитать.

Неизвестные ранее желания поглотили с головой уже Гурна, отринувшего Кун, командира бесчинствующего в окрестностях Южного предела отряда тал-Восготов. Бессмысленная кровь, оргии, боль и пьяный угар вытеснили из разума Гурна былые принципы, а саиробаз, чьё тело стало вместилищем демона, стало самой желанной наградой. Лишь избранным, самым жестоким и грешным, демон позволяла «прикоснуться» к своей новоприобретённой плоти.

Впрочем, большинство счастливчиков жили не так долго. Гурн, впадая в ярость от ревности за каждый миг, проведённый с его саиробазом другими, устраивал зрелищные казни, ловя благосклонные улыбки новой госпожи. О, как она была прекрасна в его глазах. Орошённая кровавыми брызгами, облачённая в перешитые дорогие ткани базов, прикрывающие лишь самое сокровенное и распаляющие желание обладать хозяйкой демонических одеяний. И как чудовищна она стала, покинув своих слуг. Какую жгучую ненависть она оставила в сердце Гурна, потерявшего право зваться арваарадом.

Он и отряд самых сильных серых, переживших облаву храмовников, не знали что делать теперь, как унять бессильную ярость. Они не могли жить без цели, а мир серел с каждым днём всё больше. И когда их отряд, пытаясь раздобыть в небольшой деревушке еды, наткнулся на отряд солдат, один из тал-восготов не выдержал.

Он бросился на врагов, размахивая мечом, имя которого забыл в вине, а каждый взмах его оружия забирал чью-то жизнь. Копья людей, их стрелы и клинки вонзались в тело обезумевшего тал-восгота, лишь замедляя его. Когда железо в теле серого стало напоминать костяные наросты берескарна, воин упал с улыбкой на лице. Улыбка поддавшегося самому великому искушению - не иметь больше желаний и сожалений. Обратится пеплом.

Бывшие боевые братья сожгли его вместе с рукоятью оружия, лезвие которого расплавили в кузнечном горне. Селян никто не тронул, ведь даже самые храбрые и глупые не решились поднять оружие на жестоких великанов, не взявших ни жизни местных жителей, ни их еды.

Бойцы отряда разбрелись по разным дорогам. Одни искали смерти в кровавых сватках с профессиональными воинами, другие нашли забвение от принятого яда, третьи же истекли кровью, режа себя и пытаясь вспомнить забытые ощущения.

Гурн же нашёл самый изощрённый способ умереть: сойтись в схватке с одержимым саиробазом и убить его, пусть ценой своей жизни. Nehraa aqun ebra kata Arvaarad! Смерть тому, у кого нет арваарада!

___ ___ ___

Серокожий великан, рога которого украшало потемневшее от крови золото, медленно плёлся на запад. Позади был Южный Предел, к северу лежала западная дорога, а под ногами легли Южные холмы. Он снова шёл и пытался решить, как выследить саиробаза словно опасного зверя. Найти отряд тал-восготов и нанять их? Того, что он собрал в той деревушке, где на них напали храмовники, с тел мёртвых, вряд ли бы хватило на хоть какую-то силу, способную победить опасную тварб. Нужны те, кто умеет сражаться с демоном. Храмовники?

Впрочем, сначала нужно набраться сил. Еды из последней деревни он, погрузившись в себя, не взял, а когда Гурн опомнился, то ушёл слишком долго. Западная дорога не далеко, можно вернутся и продолжить путь по ней, надеясь скоро набрести на ферму или же путников. Но он может попытаться выследить дичь на холмах. Пусть он и не был охотником, но при должном усердии что-то должно найтись.

-Кхм. Кто-то проголодался? Удачи вам. А я, пожалуй в мед.отсек. Док, тебя ждать? Нет?

Твою же... Только бы кто-то забыл убрать стейк в холодильник. Только бы... Да кого я обманываю? Кто-то сдох, и благослови гр#баный космос эту станцию, если это был хомячок. Ну а чего я ещё мог ожидать, когда вокруг такая пое#ень? Только дохлых хомячков и их возможных владельцев. И я даже не собираюсь принюхиваться и искать труп - а это сто процентов он - вместо лечения. Только бы никого не вырвало сейчас: вляпаться в остатки еды - сомнительное везение. И как-то с удачей сегодня не очень. Я то уже давно "подавил" рвотный рефлекс, когда сопровождал с тех.обслуживанием экипаж корабля - железкофилов. То, как они в кустарных условиях перекривали стандартные приращения и с каким усердием искали чипы "гурий" и в принципе были одержимы удовольствием - тот ещё кошмар на ночь. Так и работал: починил имплант - проблевался, увидел нечаянно оргию - проблевался. Так что гнилью техников не испугать, это факт.

Ну а что до остальных... Похрен вообще. Пусть идут куда хотят. Всё равно нет идиотов, которые бы свалили из здания в одиночку. Так, бл#ь!

-Кукумбр, пожалуйста, - никаких криков, никаких угроз и матов. Он просто большой ребёнок, который может всё похерить! - не уходи никуда, хорошо? Мы сейчас соберём всё необх... всё что нам нужно и стабилизир... немного подлечим раненых и пойдём все вместе. Такой сильный и умный долб... парень же сможет нас подождать?

-Погода. Портится то, что не должно.

Прискорбно. Путь занял больше времени и лишь многодневная пропитка ядовитыми отварами спасала мясо от насекомых. Рано или поздно придётся перекраивать тело, заменяя испорченные части, хоть и делать этого не хочется. Плоть, связанная кровью и памятью с остовом, должна была лучше держаться, но гипотеза не подтвердилась. Да, выборка мала, но не разыскивать же для изысканий возможных дальних родственников? По крайней мере не сейчас.

Как бы она не обиделась, но её возможности для меня сейчас важнее, чем возможная последняя связь с семьёй. Можно было бы достать дитя из мешка, в котором удаётся переносить тело и не привлекать внимание, пустить прогуляться, проветрится. Но провернуть такое незаметно для окружающих вряд-ли удастся. Как бы не оставили с ней посреди болот. Многие относятся с предубеждением ко мне подобным, подсознательно подставляя себя на место поднятых. И им плевать, что мёртвые могут спасать живых безо всякого риска. Плевать на историю их смерти. Да, лучше молчать и поставить палатки. Это разумно, ведь должен же этим заняться хоть кто-то, а под полотном временного лагеря можно будет и почитать. Спутники либо займутся своими делами перед сном, либо устроят посиделки у костра, смеясь и рассказывая истории. Слушать их интересно. Главное отсесть в сторонке и смотреть лишь в книгу. Многие понимают, что не стоит отвлекать читающего. Меня никто не спросит, не попытается навязаться, а я вновь услышу весёлые истории. Как в небольших кабаках на окраинах мелких городов, да постоялых дворах, куда чаще захаживают жители близлежащей деревни, чем проезжие. Увижу искорки счастья в слёзах, проступивших от смеха. Забудусь ненадолго в чужих историях.

Как жаль, что мёртвые молчат. Они прекрасные слушатели, каких не найти. Но научить их говорить, пробудить воспоминания... Нет, даже если удастся, немногие расскажут о счастливой жизни. Скорее о тяжких предсмертных часах. Лишь такие, отведавшие горя, ходят со мной. Я не встречал прежде ушедших со счастливой улыбкой и своей смертью. Да и не нужно их тревожат. Пусть счастье останется последним, что они помнят. Пусть не увидят больше грязи и уродства мира. Но сейчас пора идти. Поставить палатки. Похоже, пора идти. Девушка, насвистывая, шла туда же, куда и я плёлся погружённый в мысли. Вроде, её же голос звучал только что? Её и извозчика. Да, точно они говорили. Вроде, про листья, семью и яблоки. Они ведь наверняка повторят свой разговор, многие так делают. Да и мне стоило бы их чаще слушать. Может быть и что-то важное.

Что ж. Место вроде сухое и на небольшой возвышенности (буквально четыре пальца выше остальной земли и дороги), если пойдёт дождь, то затопить не должно. Но я не один стою. Мне без разницы где спать, лишь бы вещи не попортить, а для остальных может быть важно. Неудобный ночлег не способствует рассказам и шуткам. Вроде, если смотреть в глаза, то собеседнику легче. Надо расширять выборку, даже если раньше немногие живые, с кем я говорил зачем-то, были не рады. Цвет её глаз не разобрать, плохой свет.

-Здесь нормально будет поставить палатки?

Поставим палатки и пойду, поищу трав. Сварить бы чего-то с приятным запахом и смазать дитя. Всяко лучше трупного для непривычных к нему разумных. Действительно так сильно пахнет?

-Чувствуешь запах тухлого?

-Да где же... эта... улица?

Я бежал уже долго, и запыхался. Как же хочется грязно выругаться! Но сейчас на это жаль сил. Вот что мне стоило остаться дома, успокоится и помирится с матерью, забив на того придурка? Или хотя бы найти пристанище поближе? Где-то вдалеке раздавались взрывы, заглушая всё. Хотел остановится, но перешёл на шаг. Стало тише. Нет стрельбы, только грохот. А, это сердце бьёт по ушам.

Я вновь ускорился и забежал в ранее ухоженный дворик многоквартирного дома, где декоративная калитка из дешёвого пластика была немного... оторвана и валялась в паре футов от входа на участок. Здесь раньше жила одна старушка, двинутая на растениях и своём маленьком садике. И ей было плевать, что её насаждения и украшения для сада мешают другим собственникам жилья. А мне плевать на неё! И чего только в мысли влезла?

Прижался к стене дома. Большие кусты, вплотную подобравшиеся к двери, скрывали от тех, кто мог идти по дороге. Вдох, медленный выдох. Пару минут на отдых и побегу дальше. Хотел уже сползти по стене, но понял, что сил добраться до своего дома тогда не хватит. В ушах перестал звучать набат, осталась лишь тишина и моё дыхание.

Голос, прозвучавший с неба, заставил вздрогнуть. Но я не испугался. Просто удивился, да. Не каждый день какой-то псих объявляет себя императором через дроны. Не каждый день мир вокруг - война. Надеюсь, она эвакаиро... эвакуировалась. Уже мысли заплетаются. Пусть с этим идиотом, но ей лучше быть вне города. Домой мне всё равно нужно зайти. Если была дома, когда всё началось, то либо присмотрю за ней, либо найду записку, что она эвакуировалась. Без записки из дома не уедет, уж я знаю точно. До дома осталось недалеко. Я бы сразу попросил Отражения о помощи, но они и так заняты, раз не показались ни разу. Было бы обидно, не знай я их так долго. Они помогут только если ты поможешь им. Все, кроме Элис, но она не умеет так далеко смотреть через зеркала. Я достал из кармана чудом не разбившееся зеркальце. Может, кто-то готов помочь за услугу потом. Сейчас лезть в какие-то дебри по чужой нужде некогда, быстрее самому добежать.